Роман (1955, опубл. 1957, в СССР —
1988)
Когда Юрин дядюшка Николай Николаевич переехал в Петербург, заботу о мальчике, в десять лет оставщемся сиротой, взяли другие родственники — Громеко, в доме которых на Сивцевом Вражке бывали интересные люди и где атмосфера профессорской семьи вполне способствовала развитию Юриных талантов. Дочь Александра Александровича и Анны Ивановны (урожденной Крюгер) Тоня была ему хорошим товарищем, а одноклассник по гимназии Миша Гордон — близким другом, так что он не страдал от одиночества.
Как-то во время домашнего концерта Александру Александровичу пришлось сопровождать одного из приглашенных музыкантов по срочному вызову в номера, где только что попыталась свести счеты с жизнью его хорошая знакомая Амалия Карловна Гишар. Профессор уступил просьбе Юры и Миши и взял их с собой.
Пока мальчики стояли в прихожей и слушали слова пострадавшей о том, что на такой шаг ее толкнули ужасные подозрения, по счастью оказавшиеся только плодом ее расстроенного воображения, — из-за перегородки в соседнюю комнату вышел средних лет мужчина, разбудив спавшую в кресле девушку. На насмешливые взгляды мужчины она отвечала подмигиванием сообщницы, довольной, что все обошлось и их тайна не раскрыта. В этом безмолвном общении было что-то пугающе волшебное, будто он был кукольником, а она марионеткой. У Юры сжалось сердце от созерцания этого порабощения. На улице Миша сказал товарищу, что он встречал этого человека. Несколько лет назад они с пана ехали вместе с ним в поезде и он спаивал в дороге Юриного отца, тогда же бросившегося с площадки на рельсы.
Увиденная Юрой девушка оказалась дочерью мадам Гишар. Лариса — Л ара — была гимназисткой. В шестнадцать лет она выглядела восемнадцатилетней и несколько тяготилась положением ребенка — такого же, как ее подруги. Это чувство усилилось, когда она уступила ухаживаниям Виктора Ипполитовича Комаровского, роль которого при ее маменьке не ограничивалась ролью советника в делах и друга дома. Он стал ее кошмаром, он закабалил ее.
Через несколько лет, уже студентом-медиком, Юрий Живаго вновь встретился с Ларой при необычных обстоятельствах. Вместе с Тоней Громеко накануне Рождества они ехали на елку к Свентицким по Камергерскому переулку. Недавно тяжело и долго болевшая Анна Ивановна соединила их руки, сказав, что они созданы друг для друга. Тоня действительно была близким и понимающим его человеком. Вот и в эту минуту она уловила его настроение и не мешала любоваться заиндевелыми, светящимися изнутри окнами, в одном из которых Юрий заметил черную проталину. Сквозь нее виден был огонь свечи. В этот момент и родились строки еще не оформившихся стихов: «Свеча горела на столе, свеча горела...»
Он и не подозревал, что за окном Лара Гишар говорила в этот момент Паше Антипову, не скрывавшему с детских лет своего обожания, что, если он любит ее и хочет удержать от гибели, они должны немедленно обвенчаться. После этого Лара отправилась к Свентицким, где Юра с Тоней веселились в зале и где за картами сидел Комаровский. Около двух часов ночи в доме вдруг раздался выстрел. Лара, стреляя в Комаровского, промахнулась, но пуля задела товарища прокурора московской судебной палаты. Когда Лару провели через зал, Юра обомлел — та самая! И вновь тот же седоватый, что имел отношение к гибели его отца! В довершение всего, вернувшись домой, Тоня и Юра уже не застали Анну Ивановну в живых.
Лару стараниями Комаровского удалось спасти от суда, но она слегла, и Пашу к ней пока не пускали. Приходил, однако, Кологривов, принес «наградные». Больше трех лет назад Лара, чтобы избавиться от Комаровского, стала воспитательницей его младшей дочери. Все складывалось благополучно, но тут проиграл общественные деньги ее пустоватый братец Родя. Он собирался стреляться, если сестра не поможет ему. Деньгами выручили Кологривовы, и Лара передала их Роде, отобрав револьвер, из которого тот хотел застрелиться. Вернуть долг Кологривову никак не удавалось. Лара тайно от Паши посылала деньги его сосланному отцу и приплачивала хозяевам комнаты в Камергерском. Девушка считала свое положение у Кологривовых ложным, не видела выхода из него, кроме как попросить деньги у Комаровского. Жизнь опротивела ей. На балу у Свентицких Виктор Ипполитович делал вид, что занят картами и не замечает Лару. К вошедшей же в зал девушке он обратился с улыбкой, значение которой Лара так хорошо понимала...
Когда Ларе стало лучше, они с Пашей поженились и уехали в Юрятин, на Урал. После свадьбы молодые проговорили до утра. Его догадки чередовались с Лариными признаниями, после которых у него падало сердце... На новом месте Лариса работала в гимназии и была счастлива, хотя на ней был дом и дочь Катенька. Паша преподавал латынь и древнюю историю.
Сыграли свадьбу и Юра с Тоней. Между тем грянула война. Юрий Андреевич оказался на фронте, не успев толком повидать родившегося сына. Иным образом попал в пекло боев Павел Павлович Антипов. С женой отношения были непростые. Он сомневался в ее любви к нему. Чтобы освободить всех от этой подделки под семейную жизнь, он закончил офицерские курсы и оказался на фронте, где в одном из боев попал в плен. Лариса Федоровна поступила сестрой в санитарный поезд и отправилась искать мужа. Подпоручик Галиуллин, знавший Пашу с детства, утверждал, что видел, как он погиб.
Живаго оказался свидетелем развала армии, бесчинства анархиствующих дезертиров, а вернувшись в Москву, застал еще более страшную разруху. Увиденное и пережитое заставило доктора многое пересмотреть в своем отношении к революции.
Чтобы выжить, семья двинулась на Урал, в бывшее имение Крюгеров Варыкино, неподалеку от города Юрятина. Путь пролегал через заснеженные пространства, на которых хозяйничали вооруженные банды, через области недавно усмиренных восстаний. Там с ужасом повторяли имя Стрельникова, теснившего белых под командованием полковника Галиуллина.
В Барыкине они остановились сначала у бывшего управляющего Крюгеров Микулицына, а потом в пристройке для челяди. Сажали картошку и капусту, приводили в порядок дом, доктор иногда принимал больных. Нежданно объявившийся сводный брат Евграф, энергичный, загадочный, очень влиятельный, помог упрочить их положение. Антонина Александровна, похоже, ожидала ребенка.
С течением времени Юрий Андреевич получил возможность бывать в Юрятине в библиотеке, где увидел Ларису Федоровну Антипову. Она рассказала ему о себе, о том, что Стрельников — это ее муж Павел Антипов, вернувшийся из плена, но скрывшийся под другой фамилией и не поддерживающий отношений с семьей. Когда он брал Юрятин, то забрасывал город снарядами и ни разу не осведомился, живы ли жена и дочь.
Через два месяца Юрий Андреевич в очередной раз возвращался из города в Варыкино. Он обманывал Тоню, продолжая любить ее, и мучился этим. В тот день он ехал домой с намерением признаться жене во всем и больше не встречаться с Ларой. Вдруг трое вооруженных людей преградили ему дорогу и объявили, что доктор с этого момента мобилизован в отряд Ливерия Микулицына. Врачебной работы было по горло: зимой — сыпняк, летом — дизентерия и во все времена года — раненые. Перед Ливерием Юрий Андреевич не скрывал, что идеи Октября его не воспламеняют, что они еще так далеки от осуществления, а за одни лишь толки об этом заплачено морями крови, так что цель не оправдывает средства. Да и сама идея переделки жизни рождена людьми, не почувствовавшими ее духа.
Два года неволи, разлуки с семьей, лишений и опасности завершились побегом. В Юрятине доктор появился в момент, когда из города ушли белые, сдав его красным. Юрий Андреевич выглядел одичалым, немытым, голодным и;ослабевшим. Ларисы Федоровны и Катеньки дома не было. В тайнике для ключей он обнаружил записку. Лариса с дочерью отправилась в Варыкино, надеясь застать его там. Мысли его путались, усталость клонила ко сну. Он растопил печь, немного поел и, не раздеваясь, крепко заснул,. Очнувшись же, понял, что раздет, умыт и лежит в чистой постели, что долго болел, но быстро поправляется благодаря заботам Лары, хотя до полного выздоровления нечего и думать о возвращении в Москву. Живаго пошел служить в губздрав, а Лариса Федоровна — в губоно. Однако тучи над ними сгущались. В докторе видели социально чуждого, под Стрельниковым начинала колебаться почва. В городе свирепствовала чрезвычайка.
В это время пришло письмо от Тони: семья была в Москве, но профессора Громеко, а с ним ее и детей (теперь у них, кроме сына, есть дочь Маша) высылают за границу. Горе еще в том, что она любит его, а он ее — нет. Пусть строит жизнь по своему разумению.
Неожиданно объявился Комаровский. Он приглашен правительством Дальневосточной Республики и готов взять Живаго и Лару с собой: им обоим грозит смертельная опасность. Юрий Андреевич сразу отверг это предложение. Лара уже давно поведала ему о той роковой роли, что сыграл в ее жизни этот человек, а он рассказал ей, что Виктор Ипполитович был виновником самоубийства его отца. Решено было укрыться в Варыкине. Село было давно покинуто жителями, вокруг по ночам выли волки, но страшнее было бы появление людей, а они не взяли с собой оружие. Кроме того, недавно Лара сказала, что, кажется, беременна. Надо было думать уже не о себе. Тут как раз снова прибыл Комаровский. Он привез весть, что Стрельников приговорен к расстрелу и надо спасать Катеньку, если уж Лара не думает о себе. Доктор сказал Ларе, чтобы она ехала с Комаровским.
В снежном» лесном одиночестве Юрий Андреевич медленно сходил с ума. ..Он пил и писал стихи, посвященные Ларе. Плач по утраченной любимой вырастал в обобщенные мысли об истории и человеке, о революции как утраченном и оплакиваемом идеале.
В один из вечеров доктор услышал хруст шагов и в дверях показался человек. Юрий Андреевич не сразу узнал Стрельникова. Выходило, что Комаровский обманул их! Они проговорили почти всю ночь. О революции, о Ларе, о детстве на Тверской-Ямской. Улеглись под утро. Проснувшись и выйдя за водой, доктор обнаружил своего собеседника застрелившимся.
...В Москве Живаго появился уже в начале нэпа исхудавшим, обросшим и одичавшим. Большую часть пути он проделал пешком. В течение последующих восьми-девяти лет своей жизни он терял врачебные навыки и утрачивал писательские, но все же брался за перо и писал тоненькие книжечки. Любители их ценили.
По хозяйству помогала ему дочь бывшего дворника Марина, она служила на телеграфе на линии зарубежной связи. Со временем она стала женой доктора и у них родились две дочери. Но в один из летних дней Юрий Андреевич вдруг исчез. Марина получила от него письмо: он хотел пожить некоторое время в одиночестве и попросил, чтобы его не искали. Он не сообщил, что вновь, неизвестно откуда появившийся брат Евграф снял ему комнату в Камергерском, снабдил деньгами, начал хлопотать о хорошем месте работы.
Однако душным августовским днем Юрий Андреевич умер от сердечного приступа. Попрощаться с ним пришло в Камергерский неожиданно много народу. Среди прощающихся оказалась и Лариса Федоровна. Она зашла в эту квартиру по старой памяти. Здесь когда-то жил ее первый муж Павел Антипов. Через несколько дней после похорон она неожиданно исчезла: ушла из дома и не вернулась. Видимо, ее арестовали.
Уже в сорок третьем году, на фронте, генерал-майор Евграф Андреевич Живаго, расспрашивая бельевщицу Таньку Безочередеву о ее героической подруге разведчице Христине Орлецовой, поинтересовался и ее, Таниной, судьбой. Он быстро понял, что это дочь Ларисы и Юрия. Убегая с Комаровским в Монголию, когда красные подходили к Приморью, Лара оставила девочку на железнодорожном разъезде сторожихе Марфе, кончившей дни в сумасшедшем доме. Потом беспризорщина, скитания...
Между прочим, Евграф Андреевич не только позаботился о Татьяне, но и собрал все написанное братом. Среди стихов его была и «Зимняя ночь»: «Мело, мело по всей земле / Во все пределы. / Свеча горела на столе, / Свеча горела...»
Мир героев
Антипова Лариса Федоровна, Лара — главная героиня романа; дочь инженера-бельгийца и обрусевшей француженки Амалии Карловны Гишар. Приехав после смерти мужа с Урала в Москву, мать Л., по совету своего любовника-Комаровского, открывает швейную мастерскую. Л. учится в гимназии; испытывает странную зависимость от Комаровского и становится его любовницей, не чувствуя к нему привязанности. Подозревая об их отношениях, мать Л. пытается отравиться, но-остается жива. Все более тяготясь связью с Комаровским, Л. весной 1906 г. поступает воспитательницей в богатую семью Кологривовых и перестает видеться с Комаровским. Окончив гимназию, поступает на курсы; хочет по их окончании выйти замуж за влюбленного в нее с детства Пашу Антипова. Чтобы заплатить денежный долг своего брата Родиона, Л. занимает деньги у Кологривова; чтобы рассчитаться с ним, она намерена просить денег у Комаровского, однако готова убить его, если он предложит ей вновь быть его любовницей. Отправляясь в Рождество 1911 г. на елку к Свентицким, где находится Комаровский, Л. берет с собой револьвер. По дороге она заезжает в Камергерский переулок к Паше; сидя в комнате с зажженной свечой, она просит, чтобы они как можно скорее обвенчались. Во время елки Л. стреляет из револьвера, попадает в прокурора Корнакова, который судил железнодорожников за участие в революции 1905 г., и легко ранит его. Желая спасти Л., Комаровский утверждает, что она стреляла в него, а не в Корнакова. После этого Л. переносит тяжелую нервную горячку.
Весной 1912 г. она выходит замуж за Антипова, и через 10 дней они уезжают на Урал, в Юрятин. Там Лара преподает в женской гимназии. У них рождается дочь Катенька. Однако Антипов полагает, что Л. «любит не его, а свою благородную задачу по отношению к нему»; он уходит на фронт, где попадает в плен. Л., сдав экзамен на звание сестры милосердия, оставляет дочь в Москве и в санитарном поезде отправляется на фронт. В госпитале она встречается с доктором Живаго. Работая в небольшом городке Мелюзееве, Л. часто сталкивается с ним. Поняв, что тот влюблен в нее, она через неделю уезжает.
Следующая встреча происходит через несколько лет, в Юрятине, когда Живаго, переселившийся сюда с семьей из Москвы, приходит в дом к Л. Она рассказывает о своем муже, который служит в Красной Армии под фамилией Стрельников. Л. и Живаго становятся любовниками.
В плену у партизан Живаго думает о Л. и о том, чем именно, «какой стороной своей» она хороша: «той бесподобно чистой и стремительной линией, какою вся она одним махом была обведена кругом снизу доверху творцом». Для Живаго Л. — «представительница самой жизни, самого существования», «их выражение, дар слуха и слова, дарованный безгласным началом существования». Когда Живаго удается бежать от партизан и добраться до Юрятина, он приходит к Л. Она говорит о себе: «Я — надломленная, я с трещиной на всю жизнь. Меня преждевременно, преступно рано сделали женщиной, посвятив в жизнь с наихудшей стороны». Живя с Живаго, Л. предчувствует скорый арест: «Что тогда будет с Катенькой? Я мать. Я должна предупредить несчастье и что-то придумать». Когда в Юрятине появляется Комаровский, Л. в конце концов соглашается уехать с ним на Дальний Восток, надеясь, что Живаго вскоре присоединится к ним; при этом она уверена, что ее муж, Антипов/Стрельников, казнен.
Приехав через несколько лет в Москву из Иркутска, Л. идет в Камергерский переулок, в квартиру, где некогда жил Антипов; в его комнате она застает гроб с телом Живаго. Брат Юрия Живаго Евграф рассказывает ей, что ее муж не был расстрелян, а застрелился сам и был похоронен Юрием Живаго. Л. пытается восстановить в памяти свой разговор с Пашей Антиповым в рождественский вечер 1911 г., но не может припомнить ничего, «кроме свечи, горевшей на подоконнике, и протаявшего около нее кружка в ледяной корке стекла». Прощаясь с мертвым, Л. говорит ему о какой-то своей страшной вине: «Нет душе покоя от жалости и муки. Но ведь я не говорю, не открываю главного. Назвать это я не могу, не в силах. Когда я дохожу до этого места своей жизни, у меня шевелятся волосы на голове от ужаса. И даже, знаешь, я не поручусь, что я совсем нормальна». После похорон Юрия Живаго Л. проводит несколько дней в Камергерском переулке, вместе с Евграфом разбирая бумаги покойного. Евграфу она сообщает, что у нее была дочь от Юрия Живаго. Однажды, уйдя из дома, Л. больше не возвращается. «Видимо, ее арестовали на улице и она умерла или пропала неизвестно где <...> в одном из неисчислимых общих или женских концлагерей севера». В то же время исчезновение, «растворение» героини в бескрайних пространствах вносит дополнительный штрих в образ Л. как символа России (ср. также значение имени Лариса—«чайка»). Дочь Лары и Юрия Живаго находит на фронте летом 1943 г. Евграф Живаго: она носит имя Таньки (ср. «Татьяна, дочь Лары» — «Татьяна Ларина») Безочередевой, работает бельевщицей и считает себя дочерью «русского министра в Беломонголии — Комарова» и его жены «Раисы Комаровой»; девочкой она была отдана на воспитание сторожихе железнодорожного разъезда, потом была беспризорницей, попадала в исправительные учреждения.
Живаго Евграф Андреевич — сводный младший брат главного героя, его «благополучный двойник» (ср. значение имени Евграф— «хорошо пишущий»). Внебрачный сын разорившегося миллионера Андрея Живаго и княгини Столбуновой-Энрици; вырос в Омске. Главная деталь портрета— «узкие киргизские глаза». Одна из основных черт персонажа — загадочность. Е. впервые встречается с Юрием Живаго в подъезде одного из домов в Москве в дни Октябрьского переворота 1917г. Позже, во время болезни брата, Е. помогает его семье продуктами; в бреду доктор принимает Е. за «духа смерти». Именно Е. советует жене Юрия Живаго Тоне на время уехать из больших городов. В следующий раз Е. «сваливается, как снег с облаков», когда семья Юрия Живаго живет в Варыкине, под Юрятином: «По обыкновению увертывается, уклоняется, ни одного прямого ответа, улыбки, чудеса, загадки». Благодаря своим таинственным связям, Е. оказывает семье брата большую помощь и через две недели уезжает. Еще через три с лишним года, в Москве, Юрий Живаго случайно встречает Е. на улице: тот «тут же составил практический план, как помочь брату и спасти его». «Как всегда бывало и раньше, загадка его могущества оставалась неразъясненною». Е. снимает для Юрия Живаго комнату, помогает разыскивать его разрозненные публикации и рукописи.
Живаго Юрий Андреевич — главный герой романа, врач и поэт. Фамилия героя ассоциирует его с образом «Бога Живаго», т. е. Христа (ср. имя матери персонажа — Мария Николаевна); словосочетание «Доктор Живаго» может быть прочитано как «исцеляющий все живущее». Обнаруживается также ассоциативная связь слов «Юрий» — «юродивый». Существенно и значение отчества: Андрей — «человек», Андреевич — « сын человеческий ».
Роман начинается смертью родителей героя: мать умирает, а отец, разорившийся миллионер, кончает жизнь самоубийством, выбросившись на ходу из курьерского поезда. Дядя мальчика, Николай Николаевич Веденяпин, привозит его в Москву и поселяет в семье профессора Громеко. Однажды после прерванного музыкального вечера Ж. вместе с приятелем Мишей Гордоном сопровождают Александра Александровича Громеко в номера «Черногория»: здесь Ж. впервые видит Лару — спящую в кресле девушку, затем наблюдает ее молчаливое объяснение с Комаров-ским. Почти через 20 лет Ж. будет вспоминать эту сцену: «Я, мальчик, ничего о тебе не знавший, всей мукой отозвавшейся тебе силы понял: эта щупленькая, худенькая девочка заряжена, как электричеством, до предела, всей мыслимою женственностью на свете».
Ж. поступает в университет на медицинский факультет. Начинает писать стихи. Окончив университет, пишет работу о физиологии зрения. В рождественский вечер 1911 г. Ж. вместе с Тоней Громеко едет на елку к Свентицким: проезжая по Камергерскому переулку, он обращает внимание на окно, за которым горит свеча (это окно той комнаты, где Лара разговаривает с Пашей Антиповым, но Ж. об этом не знает). Возникает строка стихотворения: «Свеча горела на столе, / Свеча горела...» («Свеча горела на столе» — неосознанная цитата из стихотворения К. Романова 1885 г. «Смеркалось: мы в саду сидели...»). На елке у Свентицких Ж. видит Лару сразу после ее выстрела в прокурора и узнает ее, хотя и не знает ее имени. Вернувшись с елки, Ж. и Тоня узнают, что мать Тони умерла; перед смертью она просила их пожениться. Во время похорон Ж. ощущает желание, в противовес смерти, «трудиться над формами, производить красоту. Сейчас, как никогда, ему было ясно, что искусство всегда, не переставая, занято двумя вещами. Оно неотступно размышляет о смерти и неотступно творит этим жизнь».
Ж. и Тоня женятся; осенью 1915г. у них рождается сын Сашенька. Ж. призывают в армию; он ранен; находясь в госпитале, встречает Лару. Из Москвы ему сообщают, что без его разрешения вышла книжка его стихов, которую хвалят. Работая в городке Мелюзееве, Ж. живет в одном доме с Антиповой, однако даже не знает ее комнаты. Они часто сталкиваются по работе. Он «честно старается не любить» ее, однако проговаривается, и она уезжает.
Летом 1917г. Ж. уезжает в Москву с распадающегося фронта. В Москве, встретившись с семьей, он все же чувствует себя одиноким, предвидит социальные катаклизмы, «считает себя и свою среду обреченными». Он работает в больнице, а также пишет «Игру в людей» — дневник, включающий стихи и прозу. Дни октябрьских боев в Москве совпадают с тяжелой болезнью сына Сашеньки. Выйдя через несколько дней на улицу, Ж. в подъезде дома на углу Серебряного переулка и Молчановки читает в газете первый декрет советской власти; здесь же встречает неизвестного юношу, не зная, что это его сводный брат Евграф. Ж. принимает революцию с энтузиазмом, называя ее «великолепной хирургией».
Зимой 1918г. Ж. переносит тиф. Когда он выздоравливает, в апреле 1918 г. вместе с женой, сыном и тестем они по совету Евграфа уезжают на Урал, в бывшее имение деда Тони Варыкино, недалеко от Юрятина. Едут несколько недель. Уже на подъезде к Юрятину на одной из станций Ж. ночью арестовывают красноармейцы, принимая за шпиона. Его допрашивает военком Стрельников (Ж. не знает, что это Антипов, муж Лары) и после беседы освобождает. Случайному попутчику Самдевятову Ж. говорит: «Я был настроен очень революционно, а теперь думаю, что насильственностью ничего не возьмешь». Ж. с семьей благополучно добирается до Юрятина, затем они едут в Варыкино, где поселяются, занимая две комнаты в старом барском доме. Зимой Ж. ведет записи — в частности, записывает, что отказался от медицины и о врачебной специальности умалчивает, чтобы не связывать свою свободу. Периодически он посещает библиотеку в Юрятине и однажды видит там Антипову; не подходит к ней, но списывает ее адрес с библиотечной карточки. Затем приходит к ней на квартиру; через некоторое время происходит их сближение. Ж. тяготится тем, что обманывает жену, и решает «разрубить узел силою». Однако когда он верхом возвращается из города в Варыкино, его останавливают партизаны красного отряда и «принудительно мобилизуют как медицинского работника».
В плену у партизан Ж. проводит более года, причем командиру отряда Ливерию Микулицыну прямо говорит, что отнюдь не разделяет идей большевизма: «Когда я слышу о переделке жизни, я теряю власть над собой и впадаю в отчаяние. <...> Материалом, веществом жизнь никогда не бывает. Она сама, если хотите знать, непрерывно себя обновляющее, вечно себя перерабатывающее начало, она сама вечно себя переделывает и претворяет, она сама куда выше наших с вами тупоумных теорий». О Ларе и своей семье Ж. ничего не знает — не знает о том, как прошли роды у жены (когда его захватили, Тоня была беременна). В конце концов Ж. удается бежать из отряда, и, пройдя пешком десятки верст, он возвращается в Юрятин. Приходит на квартиру ;к Ларе, но та вместе с Катенькой, услышав о его появлении в окрестностях, уехала в пустующее Варыкино, чтобы ждать его там. В ожидании Лары Ж. заболевает, а когда приходит в себя, видит ее рядом. Они живут вместе: Ж. работает в амбулатории и на медицинских курсах. Несмотря на его выдающиеся способности диагноста, к нему относятся с недоверием, критикуя за «интуитивизм» и подозревая в идеализме. Он получает из Москвы от жены письмо, которое было написано пять месяцев назад: Тоня сообщала, что у них родилась дочь Маша, а также о том, что ее отца, дядю и ее с детьми высылают за границу.
Приехавший в Юрятин Комаровский говорит Ж.: «Есть некоторый коммунистический стиль. Мало кто подходит под эту мерку. Но никто так явно не нарушает этой манеры жить и думать, как вы. <...> Вы -т- насмешка над этим миром, его оскорбление. <...> Ваше уничтожение на очереди». Тем не менее Ж. отказывается от предложения Комаровского уехать на Дальний Восток, и они с Ларой решают переждать опасность в Барыкине. Там Ж. начинает по ночам записывать ранее сочиненные стихи, а также работать над новыми вещами: «Он испытал приближение того, что называется вдохновением. Соотношение сил, управляющих творчеством, как бы становится на голову. Первенство получает не человек и состояние его души, которому он ищет выражения, а язык, которым он хочет его выразить. Язык, родина и вместилище красоты и смысла, сам начинает думать и говорить за человека и весь становится музыкой, не в отношении внешне слухового звучания, но в отношении стремительности и могущества своего внутреннего течения». В Варыкино приезжает Комаровский, который в секретном разговоре с Живаго сообщает, что Стрельников / Антипов, муж Лары, расстрелян и она с дочерью в большой опасности. Ж. соглашается на то, чтобы Лара с Катенькой уехали с Комаровским, говоря ей, что сам присоединится к ним позже.
Оставшись один в Барыкине, Ж. по ночам пьет и пишет стихи, посвященные Ларе, — «но Лара его стихов и записей, по мере вымарок и замены одного слова другим, все дальше уходила от истинного своего первообраза». Однажды в варыкинском доме появляется Стрельников, который, оказывается, жив; они с Ж. разговаривают всю ночь, а утром, когда; Ж. еще спит, Стрельников у крыльца дома пускает себе пулю в висок. Похоронив его, Ж. отправляется в Москву, куда приходит весной 1922 г. ,в сопровождении крестьянского юноши Васи Брыкина (с которым в свое время познакомился по дороге из Москвы в Юрятин). В Москве Ж. начинает писать маленькие книжки, которые «содержали философию Юрия Андреевича, изложение его медицинских взглядов, его определения здоровья и нездоровья, мысли о трансформизме и эволюции, о личности как биологической основе организма, соображения Юрия Андреевича об истории и религии, <...> очерки пугачевских мест, где побывал доктор, стихи Юрия Андреевича и рассказы»; Вася занимается их изданием, но постепенно их сотрудничество прекращается. Ж. хлопочет о выезде~за-границу, к семье, однако без особой энергии-. Он поселяется в бывшей квартире Свентицких, где занимает маленькую комнатку; он «забросил медицину, превратился в неряху, перестал встречаться со знакомыми и стал бедствовать». Затем он сходится с Мариной, дочерью дворника: «Она стала третьей не зарегистрированной в загсе женой Юрия Андреевича, при неразведенной первой. У них пошли дети, «две девочки, Капка и Клашка». Однажды Ж. исчезает: на улице он встречает Евграфа, и тот снимает ему комнату в Камергерском переулке — ту самую, в которой некогда студентом жил Антипов и в окне которой Ж. видел горящую свечу. Ж. начинает работать над статьями и стихотворениями, предметом которых является город. Он поступает на службу в Боткинскую больницу; но, когда Ж. впервые едет туда на трамвае, у него начинается сердечный приступ: он успевает выйти из вагона и умирает на улице. Собранные Евграфом стихи Ж. составляют заключительную часть романа.
Комаровский Виктор Ипполитович — богатый адвокат; персонаж воплощает «демоническое» начало (ср. фамилию актера, приятеля К., — Сатаниди). К. повинен в разорении и гибели отца Живаго, К. — любовник вдовы Гишар, затем — ее дочери Лары. После скандала на елке у Свентицких К. поселяет Лару на квартиру своей знакомой и решаает не встречаться с ней, она» саясь новых скандалов, которые могут его скомпрометировать. К. принимает участие в вечеринке накануне отъезда Лары и Паши Антиповых в Юрятин. Через 10 лет, встретившись в Юрятине, Л ара рассказывает Живаго о К., и выясняется, что в судьбах их обоих он оказался «злым гением». Позже К. сам появляется в Юрятине — проездом на Дальний Восток. Он убеждает Лару и Живаго, что их жизни в опасности, и предлагает взять их с собой; затем приезжает в Варыки-но, рассказывает Живаго о том, что муж Лары якобы казнен, и предлагает, чтобы Живаго обманул Лару, притворно согласившись на отъезд с К. Добившись этого, К. уезжает вместе с Ларой и Катенькой.
Дочь Лары и Юрия Живаго, родившаяся на Дальнем Востоке, рассказывает, что «Комаров» (так она называет К.) был «русским министром в Беломонголии» и при наступлении красных уехал, увезя с собой жену «Раису» (т. е. Ларису).